Статья «Исторический взгляд на благотворительность» была опубликована на страницах журнала «Детская помощь» в трагический для России период: страна пыталась смягчить последствия массового голода 1891года  Это – одна из первых статей выдающегося русского историка Владимира Ивановича Герье, посвященная сравнительной истории благотворительной помощи в Европе и в России. Во всех своих публикациях Герье напоминал читателям о великой роли милосердия и сострадания в истории цивилизации. Эти идеи стали стержнем, вокруг которого формировались его научные изыскания, пережившие трагический XX век. Студенты гуманитарных факультетов по-прежнему с увлечением читают книги Герье «Зодчие и подвижники Божьего царства. Блаженный Августин» (1910), «Апостол нищеты и любви: Франциск из Ассизи» (1908), «Расцвет западной теократии» (1916).

Свои идеи активного милосердия профессор всеобщей истории Московского университета, стремился реализовать на практике. С 1876 года он работал в комиссии Московской городской думы « О пользах и нуждах общественных». Герье вошел в историю России как идеолог, создатель и первый директор Высших женских курсов в Москве (1872-1882) (одного из первых высших учебных заведений для женщин в России). Это был во всех отношениях новаторский проект, который не состоялся бы без успешного привлечения средств общественной благотворительности.

Профессор Герье всю жизнь доказывал, что принцип ведущей роли государства в благотворительности (который проводился в России в его эпоху) в корне неверен: «государственное призрение» не может заменить общественного участия и живого человеческого сострадания, на котором основаны лучшие благотворительные практики Европы.

 

В 1893 году ученый, не оставляя своих занятий в Московском университете, организовал и возглавил в Москве систему участковых попечительств о бедных по образцу его любимой «эльберфельдской системы». Так было положено начало одному из самых успешных благотворительных проектов конца 19 века: в 1898 году в Москве насчитывалось 28 попечительств, которые владели капиталом в 160 тыс. руб. и содержали 39 богаделен, 27 детских приютов и ясель, 8 бесплатных квартир для бездомных. Циркуляр Министерства внутренних дел от 31 марта 1899 года признал этот опыт образцовым и советовал распространять его в других городах России.

Благодаря этой публикации и своей активной работе по помощи голодающим, в 1893 году Герье получил приглашение на работу в правительственную Комиссию К.К. Грота (созданную по решению императора Александра III), которая пыталась определить базу для нового российского законодательства о благотворительности.

Публикуемая ниже статья Владимира Ивановича Герье «Исторический взгляд на благотворительность» (1891) никогда не перепечатывалась (ее фрагменты, без указания имени автора предлагаются в Интернете тем, кто пишет реферат по истории благотворительности).
Давайте перечтем подлинник!

ПЕРВАЯ ЭПОХА: МИЛОСТЫНЯ КАК ЛИЧНАЯ ДОБРОДЕТЕЛЬ

С тех пор, как существует людское общество (то есть различие сил, способностей и наклонностей к труду, и вместе с тем различие достатка и нужды среди людей), — с тех пор существует сострадание к нужде и благотворительность.

Главным источником первоначальной благотворительности была везде религия, предписывавшая помогать нищим и признававшая подаяние милостыни религиозной обязанностью и высокой добродетелью. Эта первоначальная благотворительность имела, по большей части, характер индивидуальный, случайный: то есть всякий давал по своему желанию и выбору тому из нуждающихся, кто попадался на глаза.

Случайность и нецелесообразность такого благотворения увеличивались вследствие того, что прошение милостыни не всегда обусловливалось действительною нуждою. С другой стороны, не все нуждающиеся обращались за подаянием.Христианская церковь, можно сказать, почти впервые и с самого начала своего возникновения пыталась дать благотворительности правильную организацию и очень многого достигла в этом отношении.
Церкви и монастыри сделались сборным местом крупных жертвований, которые расходовались на устройства приютов, для разного рода нуждающихся и на раздачу милостыни под наблюдением духовенства. Но, будучи в зависимости от общественных условий и степени развития общества, церковная благотворительность действовала весьма различно в разные времена и в разных странах. Существенный ее недостаток всегда заключался в том, что более всего имелось в виду обилие подаяний и не всегда при этом обращалось достаточное внимание на достоинства просящего.
Таким образом, случалось, что около богатых церквей и монастырей сотни здоровых людей находили легкое пропитание, тогда как в местах, более отдаленных от этих центров благотворительности, погибало без помощи голодающее население. При таком положении дела благотворительность сама плодила нищету, тем более, что самое испрашивание милостыни стало в Средние века считаться богоугодным делом, и в Западной Европе появились особые «ниществующие» монашеские ордена.
По мере того, как общество начало сознавать значение труда в жизни народа, взгляд на нищенство стал изменяться; в нем стали видеть общественное зло, которое требует не потворства, а искоренения. В особенности усвоила этот взгляд правительственная власть в слагавшихся тогда из средневекового дробления государствах.

ВТОРАЯ ЭПОХА: ГОНЕНИЯ ГОСУДАРСТВА НА НИЩИХ

С 14 уже века государство начинает преследовать и карать нищенство. Эти преследования сначала являются лишь местными и временными мерами против избытка нищенства, но с 16 века все более и более усиливаются они и получают систематический характер. Преследуя нищих, как «тунеядцев и дармоедов», государственная власть оберегала интересы остального населения, обремененного в то время повсюду тяжелыми налогами, и в то же время руководилось соображениями государственного порядка и благочиния, так как нищенство порождало бродяжничество, а последнее всегда легко становилось школой преступности.

Принимая меры против тунеядства и бродяжничества, государство в то же время старалось оказывать систематическую помощь нуждающимся, чтобы таким образом уничтожить корень нищенства. Первые общие, плодотворные по своим последствиям меры, были приняты в этом деле в Англии, где в начале 16 века были взяты в казну богатые монастырские имущества, на счет которых питались тысячи бедных. Указами короля Генриха VIII 1531-34 годов, на церковные приходы была возложена обязанность содержать своих бедных, чтобы не допускать их до нищенства; с этой целью приходам было предоставлено право собирать с прихожан «добровольные» пожертвования, с правом налагать пеню на всякого, кто стал бы отказываться вносить пожертвования. А с другой стороны, бедным, способным к работе, приход был обязан доставлять таковую. Эта мера была дополнена указом короля Эдуарда VI от 1551 года, уполномочивавшего мировых судей устраивать работные дома, и в особенности указом rкоролевы Елизаветы I от 1601 года, в силу которого мировые судьи должны были назначать в каждом приходе из влиятельнейших жителей 3-4 человека в качестве «попечителей или смотрителей над бедными» и возложить на них все обязанности по обеспечению бедных содержанием или работой. Эти указы легли в основание систематически развившегося и усовершенствованного в нынешнем веке попечительства о бедных в Англии.

Вообще говоря, хотя европейские правительства и принимали меры для обеспечения нуждающихся, они, главным образом, руководствовались чисто государственным интересом, — задавались целью прекратить нищенство. Потому эта деятельность государства часто носила лишь формальный характер, не проникая до корня зла.

ТРЕТЬЯ ЭПОХА: ФИЛАНТРОПИЯ И ГУМАНИЗМ

Если в первом периоде преобладал церковный взгляд на дело и потому всего более имелся в виду подвиг милосердия со стороны дающего, и ради этого поощрялось нищенство, то во втором периоде до такой степени стал преобладать интерес благочиния и полицейский взгляд на нищенство, как на зло, несовместное с общественным порядком, — что само подаяние милостыни преследовалось и облагалось денежным штрафом.

Новый и благодетельный переворот был произведен в этом деле распространением гуманных идей 18 века. Гуманное движение 18 века носило по преимуществу филантропический характер. Под его влиянием в европейском обществе стали распространяться чувствительность и сострадание. Все разряды слабых или бедствующих людей сделались предметом филантропических стремлений к улучшению их участи, — дети, учащиеся, подсудимые. заключенные преступники, рабы и нищие. Возникло новое представление о благотворительности, основанное на «человеколюбии», которое сводится к мнению, что нищенство есть общественное зло, подлежащее не столько преследованию, сколько уврачеванию, и что оно должно быть излечиваемо в самом корне своем – в бедности и нерасположении к труду. Главный благотворный результат филантропического отношения к нищим заключался не столько в том, что под его влиянием помощь бедным стала протекать обильнее прежнего, сколько в том, что филантропия породила в самом обществе внимание к нищенству и во многих отдельных лицах — готовность посвятить себя борьбе с нищенством и делу призрения бедных.
Наступила новая, третья эпоха в истории борьбы с нищенством, отмеченная участием общества в этой борьбе и преобладанием организованной систематической помощи над мерами преследования и случайной щедростью. От искоренения симптомов болезни пришли к ее излечению ее корня; от безусловной борьбы огульными мерами перешли к мерам индивидуального лечения, от устранения отдельных случаев, порождавших зло, к уничтожению «гнезд» нищеты.

В непосредственном попечении о каждом бедном, в попечении, сопровождаемом личным к нему участием, стали усматривать лучшее и самое действенное средство не только для борьбы с нищенством, но и для предотвращения его.

ПОМОЩЬ БЕДНЫМ В ГАМБУРГЕ И ЭЛЬБЕРФЕЛЬДЕ

Применение к делу этого начала в филантропии в борьбе против бедности, и нищенства дало еще в конце прошлого века блестящие результаты, особенно в городе Гамбурге, где усилиями политико-эконома Бюша и купца Фохта было устроено в 1788 образцовое «Всеобщее попечительство о бедных». Руководящий принцип этого попечительства заключался в следующем: всякий бедный должен зарабатывать свое пропитание по мере сил и возможностей; только то, что ему при этом недостает для насущного пропитания, доставляется ему попечительством (с тем, однако, что вспомоществование не должно быть обильнее того, что вспомоществуемый мог бы сам заработать, если бы трудился). Совершенно не способные к работе вполне содержались за счет попечительства. И надзор за ними производился посредством большого числа добровольных попечителей, которые входили в личное рассмотр6ние каждого отдельного случая и постоянно контролировали положение дела.
Этим способом Гамбургское попечительство избегло той неудачи, которое постигла современную ему английскую систему благотворительности. В конце прошлого века английские приходские попечительства заменили прежнюю систему содержания бедных в работном доме подаянием помощи на дому; для этой цели составлялись местные таксы, сообразно с ценой на хлеб, и количеством членов вспомоществуемой семьи. И весь недобор в заработной плате, получаемой известной семьей, выдавался ей приходским попечительством. Следствием этого было сильное понижение заработной платы и страшное повышение расходов со стороны попечительства и налогов для бедных.

В 1803 этот налог достигал суммы в 4 миллиона фунтов стерлингов (тридцать миллионов рублей), а в 1817 году – достиг почти 8 миллионов фунтов (60 миллионов рублей). В Гамбурге же, благодаря тому, что в основание помощи было положено не шаблонное, а личное внимательное участие попечителей к каждому данном случаю, результаты были поразительные. В первые 10 лет число вспомоществуемых на дому бедных снизилось с 7 391 на 3 090, а пристроенных в благотворительные заведения — с 9557 до 4731 человек.

В 1791 году Управление попечительства имело основание заявить в своем отчете: «В Гамбурге нет более нищих, и никто не терпит нужды». Гамбургское попечительство стало образцом для многих городов, а императоры Наполеон и Франц Австрийский обращались к Фохту за советом относительно организации благотворительности в их государствах. Неблагоприятные времена, наступившие для Гамбурга вследствие долголетних наполеоновских войн и французского владычества, разрушили плод прекрасной системы, усвоенной гамбургскими филантропами.

Но основания ее указывают тот путь, по которому должна идти современная благотворительность для разрешения своей задачи. Это те же основания, которыми руководствуется в настоящее время знаменитая Эльберфельдская система, которая дала такие блестящие результаты, и которую уже усвоили себе более 100 городов. Система эта была проведена на практике Ф. дер Гейдтом в промышленном городе Эльберфельде, где вследствие скученности фабричного населения число нуждающихся было очень значительным.

Особенность этой системы заключается в том, что индивидуализация попечительством доведена до возможной крайности, и призрение бедных прекращается в настоящий уход за ними. На каждого попечителя возлагается забота не более чем о 4-х бедных. Очень часто заботе попечителей предоставлены не более 3-х бедных.

Попечители могут поэтому находиться в постоянном общении с призреваемыми. Другой принцип заключается в том, что помощь, оказываемая попечителем, кратковременна; она не может простираться далее 2-х недель, и если должна быть продолжена, попечитель обязан доложить об этом участковому попечительству, которого он состоит членом, чтобы получить от него на то разрешение. Каждое участковое попечительство, впрочем, действует самостоятельно, согласно со своими инструкциями, и подвергается лишь общему контролю со стороны центрального попечительства.

О результатах Эльберфельдской системы можно судить по следующим цифрам: в 1847 году в Эльберфельде, при 46 тысячах населения, расход на бедных, не пристроенных в заведениях, составлял 152 864 марки (то есть три с половиной марки на жителя), в 1869 году, при 70 тысячах жителей – лишь 83 653 марки (то есть около одной на жителя).

БОРЬБА С НИЩЕНСТВОМ В РОССИИ

Подобным же образом сложилась история нищенства и благотворения и в России. После долгого периода, когда нищенство свободно развивалось и пустило глубокие корни в нравах и взглядах на него народа, а благотворение было предоставлено церковному обычаю и личному милосердию, — правительство усмотрело в нищенстве государственное зло и стало искоренять его крутыми мерами.

Под нищими правительство имело в виду, главным образом, «гулящих людей» и обманщиков, «притворным лукавством» вымогавших милостыню Христа ради, выставлением напоказ мнимого убожества, и потому заявляло в своих указах, что нищие – воры «чуть не все».
Согласно с этим, правительство боролась против нищенства мерами двух разрядов: с одной стороны, суровым преследованием самого нищенства: здоровых нищих ссылали «откуда пришли», а при вторичной поимке били кнутом на площади как преступников, ссылали на каторжные работы, в солдаты, водворяли на фабриках и отдаленных заводах.
Параллельно с этим осуществлялись меры взыскания против тех, кого правительство считало виновным в допущении нищенства. Запрещали сельским властям, управителям монастырских и казенных имений, и в особенности помещикам, отпускать бедных и убогих людей на прокормление себя нищенством. Правительство накладывало на виновных в допущении нищенства высокие денежные штрафы – до 5 руб. с каждого пойманного человека.

Вместе с тем, чтобы сделать само нищенство менее выгодным, правительство, как и в Западной Европе, стало запрещать самое подаяние милостыни, и облагать виновных в нарушении закона очень высоким по тому времени денежным штрафом в 5 руб. (Петровские указы 1720 и 1722 года).
В конце 18 века под влиянием распространившихся в Европе просветительных и гуманных идей изменился и в России взгляд правительства на нищенство и характер направленных против него законодательных мер.
Перемена эта характерно проявляется в вступительных словах именного указа императрицы Екатерины II московскому обер-полицмейстеру по поводу прекращении я нищенства в Москве: «Усмотря, что в числе скитающихся по миру и просящих милостыню в здешнем городе, есть престарелые, увечные и больные, которые трудами своими кормить себя не состоянии, также и никому не принадлежащие люди, о коих никто попечения не имеет, заблагорассудили Мы, по природному нашему человеколюбию, учредить…» и т.п.
Цель указа была двойная: для нищих, больных и неспособных к труду учреждались больница и богадельня на 100 мест, для здоровых нищих – первый работный дом в России.

Устройство и назначение работного дома были мотивированы следующими словами: «Как между тем оказывается в здешнем городе множество молодых ленивцев, приобвыкших лучше праздно шататься, прося бесстыдно милостыню, то для таковых, дабы прекратить им средства к развратной праздности, устроить работный дом под ведением здешней полиции».

С этой целью под мужской работный дом было назначено занять бывший карантинной дом за Сухаревской башней, а под женский – упраздненный Андреевский монастырь. Содержавшиеся в мужском работном доме «ленивцы» должны были быть «употребляемы для пиления дикого камня на казенные и партикулярные строения за подлежащую плату и другие работы» по усмотрению обер-полицмейстера; женщинам в Андреевском монастыре назначалась прядильная работа.
На содержание работных домов был указан сбор с клеймения хомутов и штрафные и др. деньги – на каждого из содержащихся в работном доме отпускалось кормовых денег 3 копейки.

Впервые в русском законодательстве был ясно проведен принцип строгого разбора мотивов нищенства и сообразно с этим направление нищих или в благотворительные заведения или в особые учреждения для принудительной работы.
Частная мера, внушенная человеколюбием Екатерины II в применении к Москве, была в том же году обобщена и распространена на всю Империю.
7 ноября 1775 года были обнародованы так называемые «Учреждения для управления губерний Всероссийской империи», заключавшие в себя основания для предстоявшего преобразования и усовершенствования административных и судебных учреждений. Одним из более характерных и плодотворных нововведений было учреждение особого Приказа Общественного Призрения.

ПРИКАЗ ОБЩЕСТВЕННОГО ПРИЗРЕНИЯ

На Приказ Общественного Призрения была возложена Правительством по всей ее совокупности забота о физическом и нравственном благоденствии народа, то есть воспитание, лечение, благотворение и исцеление нравственного зла.

В силу этого в круг обязанностей Приказов Общественного Призрения, которых должно быть по одному в каждой губернии, входило устройство и заведывание школ, больниц для больных, для неизлечимых, для умалишенных, богаделен, работных и смирительных домов. Работным домам для обоего пола закон давал чрезвычайно разнообразные и обширные значения; статья 390 «Учреждений» приписывала, чтобы в оные помещались на разные работы праздношатающиеся, способные к труду, а также «принимались совершенно убогие, кои работать могут и сами туда приходят»; в оном доме дают им работы, а по мере работы пищу, покров, одежду или деньги; или же в работные дома принимали пристанище не имеющих, присланных на время или навсегда из какого-нибудь места, на то власть имеющего».
Приказы Общественного Призрения постепенно распространились по всей России и надолго сделались главными органами правительственного попечения о нуждах народных.
В особенности относительно больниц и богаделен Приказы проявляли благотворную деятельность. Большая часть ныне существующих учреждений этого рода представляют собой памятники этой деятельности.
Гораздо менее успели сделать Приказы Общественного Призрения в деле борьбы с нищенством и с бедностью. Причина неуспеха заключается не столько в сравнительной скудости денежных средств, сколько в бюрократической организации приказов, которые не дозволяли им широкого простора в деле личного благотворения, (то есть вне богаделен и благотворительных заведений); а без этого борьба против бедности не может оказывать коренного влияния.
Как бы сознавая это, правительство Екатерины Второй сделало вскоре после учреждения Приказов новый шаг на этом пути, создав, сначала для Петербурга, особую должность для оказания помощи нуждающимся и предотвращения нищеты.

КОМИТЕТЫ ПО РАЗБОРУ И ПРИЗРЕНИЮ ПРОСЯЩИХ МИЛОСТЫНЮ

Наконец, в 1838 году была предпринята новая благодетельная мера по учреждению в Москве и Петербурге особых, поныне существующих, Комитетов «по разбору и призрению просящих милостыню».

Новое и благотворное начало, положенное правительством в основание организации Комитета, заключалось в привлечении для борьбы против нищенства самого общества, в виде лиц, добровольно жертвовавших на это дело труд и деньги.

Комитет, помимо президента, назначаемого по Высочайшему соизволению, должен был состоять из вице-президента, и десяти избираемых, «снискавших в обществе особенное уважение своею благотворительностью и стремлением к общей пользе». Кроме того, «для вспомоществования в действиях Комитета», ему предоставлялось иметь при себе сотрудников и агентов, посредством которых он мог входить в тщательное рассмотрение отдельных случаев и необходимой помощи в нужде предотвращения нищеты.
Московский Комитет в течение 53 лет с честью и пользой исполнял лежавшие на нем обязанности, состоя много лет под председательством почтенного и весьма уважаемого гласного Думы Г.В. Грудева.
Несмотря на это, само правительство пришло к убеждению о недостаточности этой деятельности Комитета и необходимости передать его дело Московскому Общественному Управлению. Причина этого заключается, во-первых, в том, что деятельность борьбы Комитета по борьбе с нищенством каждый год суживается.

Если в прежние года число нищих, подвергавшихся разбору и призрению в Комитете, превосходило 4 тысячи, то за последние годы оно пало ниже 1000: в 1888 году было 811, по последнему же, только что вышедшему отчету, оно в 1889 году сошло на 463. Такое количество ничтожно в сравнении с массой нищих, прогуливающихся по всем улицам Москвы.

Вторая причина заключается в том, что Комитет по своему уставу и условиям своей деятельности составляет теперь архаическую аномалию среди других учреждений. Его положение приурочено к давно минувшей эпохе, когда существовало крепостное право и попечение о большей части сельского населения лежало на обязанности помещика.

В 1838 году Москва была в известном смысле помещичьим городом, и Комитету была предоставлена возможность направлять нищих из помещичьих крестьян их живущим в Москве владельцам.
Положения о Комитете не коснулась и судебная реформа 60-х годов. Комитет соединяет в своих руках административные и судебные функции; и рядом с уставом о мировых судьях сохраняет свою силу положение, предоставляющее Комитету право присуждать пойманных в нищенстве к принудительной работе в подведомственном ему Работном доме.
Наконец, Комитета не коснулось Городовое Положение 1870 года, обновившее все формы жизненных проявлений городского общества.

Получая от города обязательный, но крайне незначительный для его великого дела, взнос в 11 тысяч рублей, Комитет стоит вне всякой связи с городским Общественным Управлением, самостоятельно заведуя одной из серьезнейших обязанностей всякого городского управления.

Из предшествующего исторического очерка видно, какое значение имеет для московской Городской Думы подлежащий ныне ее разрешению вопрос и в каком направлении ей надлежит действовать. Предлагая городскому Управлению взять на себя дело о разборе и призрении нищих, правительство выражает по отношению к этому Управлению высокое доверие; оно действует последовательно, в духе своих прежних начертаний, привлекая к борьбе против нищенства общественные силы: оно поступает вполне целесообразно и согласно с жизненным опытом других стран, доказавшим, что борьба с нищенством есть не только административный, но и общественный вопрос, который может быть удовлетворительно решен лишь местными общественными органами.

Отказаться от предложения Правительства значило бы надолго затормозить правильное решение этого вопроса и лишить московское население возможности содействовать ослаблению одного из вопиющих социальных бедствий и исполнить свой настоятельный гражданский долг.

Источник