Милосердие: богословие и жизнь Православной Церкви
В языках современных обществ такие слова, как «милосердие» и «благотворительность» постепенно уходят из активного словоупотребления и приобретают несколько архаический оттенок. И не только потому, что мир становится жестче… Причина также и в том, что благотворительность и милосердие нередко становятся лукавыми мотивами в международных политических и экономических хитросплетениях.
Раз и навсегда сказанное Премудрым Екклесиастом слово о милосердии призывает нас к осторожности и внимательности. «Многие хвалят человека за милосердие, — свидетельствует премудрый царь Соломон, — но правдивого человека кто находит?»(Притч. 20: 6).
Понятие о милосердии в Священном Писании и
святоотеческом предании
Что же говорит нам Священное Писание, где в книгах Ветхого и Нового Завета эти лексемы встречаются в разных вариациях около трехсот раз?
Милосердие понимается:
— во-первых, как форма непосредственного общения человека с Богом: «Обручу тебя Мне в правде и суде, в благости и милосердии», — говорит Творец устами пророка Осии (Ос. 2: 19);
— во-вторых, как образ жизни через подражание Божественному милосердию: «Будьте милосерды, как и Отец ваш милосерд» (Лк. 6: 36), — заповедует Господь наш Иисус Христос;
— в-третьих, как спасительный подвиг избавления от грехов: «Искупи грехи твои правдою и беззакония твои милосердием к бедным; вот чем может продлиться мир твой», — свидетельствует пророк Даниил (Дан. 4: 24).
 |
| Пророк Даниил |
Иными словами, эти основы заключают в себе социально-политическую мудрость для мира людей. Этот логический круг замыкается словами апостола Иакова о том, что «мудрость, сходящая свыше… полна милосердия и добрых плодов, беспристрастна и нелицемерна» (Иак. 3: 17).
Такого рода мудрость благотворна и для отдельного человека, и для целого народа: «Человек милосердный благотворит душе своей, а жестокосердый разрушает плоть свою»(Притч. 11: 17). Творец прямо и недвусмысленно говорит венцу Своего творения о том, что именно милосердие формирует человека как личность, пред Ним предстоящую, и определяет основной принцип благословенной жизни для каждого народа и для всего мира людей в целом.
Для святителя Иоанна Златоуста († 407) эта истина была настолько прозрачной и ясной, что он учил о милосердии как об отличительном качестве человеческой природы вообще: «Человек более всего должен учиться милосердию, потому что оно-то и делает его человеком… Кто не имеет милосердия, тот перестаёт быть человеком. Оно делает мудрыми… Оно есть признак божества… Итак, по всем этим причинам научимся быть милосердными, а особенно потому, что мы и сами имеем великую нужду в милосердии».
В русской народной речи есть грустный, но очень глубокомысленный исторический совет: «От сумы и от тюрьмы не зарекайся». При всей его кажущейся простоте, это присловье в течение многих веков не только звучит как призыв к осторожности, но и воспринимается в национальной жизни именно как призыв к милосердию.
Это очень важное русское народное качество совпадает с развернутым определением христианского милосердия, которое принадлежит святителю Василию Великому († 379): «Милосердие есть болезнование о страждущих сверх меры их вины и сострадание к ним. Милосердуем о том, кто из великого богатства впал в крайнюю нищету, кто из крепкого телесного здоровья перешел в крайнее изнеможение, кто прежде восхищался красотою и свежестью своего тела, и потом поврежден обезображивающими болезнями. Поскольку и мы некогда были славны в райском состоянии, а по причине падения стали бесславны и унижены, то Бог нас милует, видя, какими мы были и какими мы сделались».
Противоположным состояние — это черствость души, жестокость сердца и озлобленность ума. В Священном Писании они напрямую связываются с духовным упрямством и противлением Богу (Иез. 2: 4; Мк. 16: 14). Мало того, что это состояние мучительно для человека и разрушительно для его личности: оно к тому же искажает человека, развивая в нем эгоизм, лживость, коварство, тщеславие, зависть, вероломность, грубость.
В истории Церкви, христианских народов и особенно — в хрониках миссионерской деятельности восточных и западных христиан при желании можно найти абсолютную закономерность в том, что успешный или трагический результат прямо зависит от следования принципу милосердия или от его забвения.
Словно предвидя трагические ошибки христиан будущих времен, святитель Григорий Богослов († 389) еще в четвертом веке настаивал на том, что милосердие — это закон христианской жизни. «Не думаешь ли ты, что человеколюбие есть для тебя не необходимость, а дело произвола, — не закон, а совет?», — строго вопрошает он и нас, христиан третьего тысячелетия от Рождества Христова.
Два вида милосердия
На христианском Востоке издавна различают два вида милосердия — телесное и духовное.
Дела милости, которая оказывается телу, — накормить голодного, одеть нагого или имеющего недостаток в одежде, посетить больного и заключенного, с христианским достоинством погрести тех, кто умер в нищете.
Милость, оказываемая духу, или душе человека — это исправление грешника, по слову апостола Иакова о том, что «обративший грешника от ложного пути его спасет душу от смерти и покроет множество грехов» (Иак. 5: 20); это научение истине и добру, это чистосердечный совет и предупреждение об опасности, это утешение в скорбях, искренне прощение, молитвы о других людях.
Две формы милосердия
С древнейших времен в Церкви утвердились две формы милосердия, восходящие к практике Деяний святых Апостолов: индивидуальная и общественная.
Христианин, руководимый чувством сострадания, спешит на помощь нуждающемуся. Это — частная, индивидуальная помощь (Деян. 3: 1–10). Другой вид состоит в том, что несколько людей, вся община или вся Церковь основывают общество и собирают то, чем желают помочь бедным, чтобы из этого общего хранилища оказывать содействие нуждающимся по мере их потребностей и своих возможностей (См.: Деян. 2: 44–45).
Яркие образцы обеих форм милосердия сохранились в церковной письменности. Вспомним жития Мартина Милостивого († ок. 400), Олимпиады диакониссы († ок. 409), Филарета Милостивого († ок. 792), которые были прославлены Церковью за бескорыстное сострадание к людям; вспомним святителя Иоанна Милостивого, архиепископа Александрийского († 619), который в VII веке сумел организовать ежедневное кормление около восьми тысяч человек.
Впрочем, полемика о том, какой из этих форм милосердия следует отдать предпочтение, продолжалась и в XIX веке, пока, наконец, не был окончательно сделан вывод о высоком нравственном значении обоих видов милосердия и соответствующих им форм благотворительности.
Автор пособия «Православное нравственное богословие» протоиерей Иоанн Халколиванов († 1882) так резюмировал итоги дискуссии: «Если бы все христиане вообще и, в частности, бедные были честны, искренни, богобоязненны и расположены к одному доброму и благочестивому, то надлежало бы предпочесть благотворительность индивидуальную, ибо она, как не связанная никакими… правилами и формами представляет для бедных ничем не заменимое свойство — иметь вовремя нужную помощь.
Но поскольку опыт показывает, что не у всех бедных людей и не всегда можно найти добрые христианские качества, и напротив, многие из них злоупотребляют милосердием, предаваясь праздности, тунеядству и разным порокам, то во избежание этого зла и для его прекращения следует предпочесть общественную благотворительность».
О традиционных видах милосердия и благотворительности говорится и в Основах социальной концепции Русской Православной Церкви: «Заповедь Божия повелевает трудящимся заботиться о людях, которые по различным причинам не могут сами себе зарабатывать на жизнь… и делиться с ними плодами труда.
…Продолжая на земле служение Христа, Который отождествил Себя именно с обездоленными, Церковь всегда призывает общество к справедливому распределению продуктов труда, при котором богатый поддерживает бедного, трудоспособный престарелого. Духовное благополучие и самосохранение общества возможны лишь в том случае, если обеспечение жизни, здоровья и минимального благосостояния всех граждан считается безусловным приоритетом при распределении материальных средств» (13).
Необходимое расположение сердца
Еще древние святые отцы обращали особое внимание на расположение сердца, с которым совершаются дела милосердия, и указывали несколько важных нравственных позиций, с которых деяние становится благим и угодным Богу:
Любая помощь нуждающемуся должна оказываться из собственного имущества, а не из имущества других. Это требование было твердым уже в ветхозаветные времена: «От имений твоих твори милостыню» (Тов. 4: 4), — говорится в книге Товии.
Было бы большим заблуждением полагать, что Бога можно умилостивить из имущества и средств, отнятых у бедных. «Кто приносит жертву от неправедного стяжания, того приношение насмешливое, и дары беззаконных неблагоугодны» (Сир. 34: 18), — учит Иисус, сын Сирахов и к тому прилагает потрясающее сравнение: «Что заколающий на жертву сына пред отцем его, то приносящий жертву из имения бедных»(Сир. 34: 20). Это серьезная духовно-нравственная коллизия, своевременная во все века. Она возникает в обществе тогда, когда внешнее раскаяние совершается без исправления причиненного зла, а показное благочестие — из политического расчета.
Второе важное качество благотворительности состоит в том, что ее нужно осуществлять охотно и без промедления. Для святого апостола Павла только добровольная милость и является благословенной: «Каждый уделяй по расположению сердца, не с огорчением и не с принуждением, ибо доброхотно дающего любит Бог» (2 Кор. 9: 7).
«Милостыня является таковою только тогда, — читаем у святителя Иоанна Златоуста, — когда ты подаешь её охотно, щедро; когда ты думаешь, что не даёшь, а сам принимаешь; когда ты признаешь её для себя благодеянием и приобретением, а не потерею. Тот, кто оказывает другому милость, должен радоваться, а не печалиться» (16).
Третье свойство милосердия — бескорыстие. Благодеяние ближнему не ожидает награды и благодарности, и потому совершается без помпезности и рекламы. «Когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая, чтобы милостыня твоя была втайне, — поучает Спаситель. — И Отец твой, видящий тайно, воздаст тебе явно» (Мф. 6: 3).Тот же Златоустый Константинопольский архиепископ так истолковывает эту заповедь: «Знай, что в тебе живет ветхий греховный человек, который действует в твоих помыслах и пожеланиях. Укрой же от ветхого человека то, что творит в тебе новый человек — твоя совесть, просвещенная светом Евангелия и подкрепляемая духом Божиим. А потому: сделай доброе дело и тотчас же постарайся… забыть о нем».
Четвертое свойство милосердия — нелицеприятие. Оно должно обнимать всех нуждающихся без исключения — христиан и нехристиан, родных и чужих, добрых и злых, друзей и врагов. «Благотворите ненавидящим вас… Да будете сынами Отца вашего Небесного, — говорит Господь, — ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных» (Мф. 5: 44–45).
Поступая так, человек оказывает помощь в высшем смысле не столько ближнему, сколько сам себе. Потому что этим он преодолевает себялюбие, которое особенно сильно действует в поврежденной грехом и человеческой природе человека. Себялюбие убивает искренность, и вслед за ней умирает и способность сострадать другому человеку. А в чем нет искреннего сострадания, в том нет ни смысла, ни содержания христианской любви.
Пятое и, я бы сказал, методологически важное свойство благотворительности — это посвящение Богу каждого своего дела. Именно при таком подходе любое благодеяние достигнет своей высшей цели, вне зависимости от того, большое оно или малое. Ведь значимость доброго дела измеряется прежде всего расположением сердца, а никакое доброделание не может быть успешным без обращения к Богу.
«Извольте законом иметь, — строго наставляет нас святитель Феофан, затворник Вышенский († 1894), — всякое дело Богу посвящать в самом его зародыше, к Богу обращать его во время производства и у Бога просить сил на совершение его. Потом, закончив, и благодарение Ему же воздать…» (20).
 |
| Святитель Феофан, затворник Вышенский |
И с древности звучали ответы духоносных отцов на эти доводы. Приведу мнение преподобного аввы Дорофея, который в VI веке обобщил мысли своих предшественников:
«Никто не может сказать: «Я нищ, и мне не из чего подавать милостыню»… дай две лепты, подобно убогой вдовице. Если и того не имеешь, можешь… служением оказать милость немощному брату… Можешь словом утешить брата своего… Можешь, когда огорчится брат твой… потерпеть во время его смущения. Можешь также помиловать его и простить ему грех его… и таким образом, не имея чем оказать милосердие телу, милуешь душу его. А какая милость более той, чем помиловать душу?..»